11 августа 2018 года я почти совершила акт суицида, шагнув под поезд метро на станции Ленинский проспект. Меня оттащил за капюшон матерящийся мужик, выдал подзатыльник и пространную фразу про "малолетнюю дуру", на что я ответила, что мне так-то 28 лет. Мы помолчали, потом он вывел меня на улицу и дал сигарету. И спросил, что у меня случилось.
Я тогда сказала, что ничего такого, за что стоило бы умирать, но правда в том, что даже теперь, предложи мне кто-нибудь обменять мою жизнь на жизнь отца, я бы не колебалась ни секунды. При этом я ценю жизнь (теперь) и полностью вылечилась от депрессивного расстройства, но...
...это сложно.
Есть в жизни люди, которых любишь вопреки всему. Вопреки всем законам здравого смысла.
Таким человеком в моей жизни был отец.
Ничего такого, это была абсолютно платоническая любовь, но он был моим примером, моим кумиром и, фактически, богом. Вероятно, депрессивное расстройство меня догнало в том числе и потому, что когда ваше божество умирает в десятилетней агонии, вы умираете вместе с ним.
13 августа я сидела на приёме у психиатра и рыдала так, как не рыдала никогда в жизни. Ни одно расставание, ни одно разочарование, ни любая другая смерть, случившаяся в моей жизни, никогда и близко не стояла с тем отчаянием, что я испытывала, понимая, что это не сон.
Что он не вернется.
Что я не коснусь его больше, не услышу его голос, не смогу увидеть его лица.
И мне надо жить с этим дальше.
Ещё целую жизнь, в которой моего отца больше не будет.
В сентябре 2020 года я закончила лечение и мне сняли диагноз "Депрессивный эпизод средней степени тяжести". Я больше не хочу кинуться под поезд метро и знаю, чего хочу и зачем жить дальше.
Но чувство абсолютной пустоты в той части сердца, что принадлежит моему папе, не уходит.
Недавно я поймала себя на мысли, что не помню, как звучит его голос. Это случилось посреди рабочего дня. Я вышла из офиса, дошла до скамейки в каком-то дворе, села и отупело смотрела на людей, идущих мимо, испытывая ужас от осознания, что для меня всё только начинается.
Сначала я потеряла своего отца, а теперь меня ждут десятилетия медленной потери воспоминаний о нём.
И я ничего не могу с этим сделать.